[Lelaya]

Однажды пришел к Мудрому Старику Страшный Человек. "Когда я вижу ребенка - разрываю его на части и громадную радость при этом ощущаю! - вскричал он, рыча и исходя пеной, - когда я достаю рукой до чужой головы - бью рукой, если же ногой - бью ногой, ибо страшен в гневе... Если же кто-то раздражает меня, то я просто убиваю его и чувствую громадное облегчение!!!".

Тогда Мудрый Старик достал из-под циновки пищаль и метким выстрелом сразил наповал Страшного Человека, страшными его мозгами циновку испачкав при том изрядно. Однако пару минут прождавши, чувства громадного облегчения не испытал, посему счел гостя в оном вопросе неправым и от учения своего, добро и всепрощение проповедующего, не отступился.

---

Авторство мое.

[*Wiedzmin*]

Было время, когда Земля только просыпалась.
Кристально-чистые воды с тихим плеском умывали недавно рожденные горы, шуршали камнями. Молодое, свежее, светлое Солнце ярко и радостно сияло с лазурных небес, обдуваемое нежным ветром, и рассыпалось миллионами звезд в водах рек, согревало все живое.
И радостно, легко было жить в те годы.
Не знали люди тогда зависти, и не было в мыслях их черных дел; свободно дышалось им , с песней просыпались они. Каждое утро возносили хвалу родителю-Миру, каждый вечер благодарили за дарованную пищу.
И жили в те годы рядом с людьми Дельфы – мудрые, сильные, ловкие. Прекрасные города строили они, чудесные, хрупкие вещи выходили из их рук; высокие, гладкокожие, с прямыми иссиня-черными волосами и обсидиановыми глазами, они несли в себе частицу того Света, из которого родился Мир.
Никто не знает, как встретились первый раз человек и Дельф.
Возможно, было это во время охоты – человек, выслеживая горного тура, случайно увидел сияние куполов дельфийских городов.
Возможно, Дельф, ушедший в горы, столкнулся на закате дня с поселением людей и подошел к костру, на котором люди готовили себе пищу.
Никто не знает, никто не вспомнит…
Известно лишь, что Дельфы были в тысячи раз умнее людей, и, повстречав их, стали относиться к ним как к ученикам своим.
Не было такого ремесла, коего Дельфы бы не передали людям – именно так научился человек искусно обжигать глину, превращая комки грязи из-под ног в чудесные изразцы, ткать материю, а затем и покрывать ее диковинным узором, ковать железо, добиваясь легкости и звонкости стали, лечить болезни.
И тихо шли мимо века.
И рос человек, хранил накопленные знания.
Научились люди у Дельфов сначала ценить красоту, а потом делать ее; но вместе с тем постучалась в их дома и жадность, а она, как известно, ходит рука об руку с завистью.
И заметили люди, что не те у них вещи получаются. Вроде и делают все как Дельфы, по их же рассказам да образцам – а не то.
На клинке дельфийском узор змеей вьется, а у человеческого кузнеца всё полосы мертвые выходят; дельфийские ковры деревами расшиты, того гляди шевельнет их ветер, закачаются кроны, а у человеческой женщины так, рисунок и рисунок получается, нет в нем жизни.
Спросили тогда люди, в чем дело? Почему работа перестала приносить им радость, а изделия грубыми стали. Вышел вперед Дельф - кузнец, и так ответил:
- Оттого это, что мы, Дельфы, для души вещь делаем, не работа это для нас – радость, а вещи не товар – дети; вы ж стали думать не о Свете, не о том, что вещь, вами сделанная, в мире останется, и радость кому-то принесет.
Делает, скажем, человек кувшин. Получается у него изделие, водит человек руками по необожженной глине, а у самого в уме не узор, не лепка, а расчет – сколько монет выручит он за него да как бы сделать так, чтобы его работа все остальные превзошла.
Загудела толпа, расходиться стала.
Но думал каждый о своем – кто-то понял, о чем говорил им старый кузнец, а кто-то решил, что не хотят раскрывать всех секретов Дельфы…

***
Среди Дельфов был юноша, Арон.
Не был он не знатен родом, не прославлен подвигами, ибо по природе своей не воевали Дельфы, и воинское дело было единственным, чего не умели они.
Жил он с отцом своим, лекарем Мортом, Дельфов лечил, людей лечил, горя не знал. Вставал с солнцем, уходил в горы, травы собирал.
- Всякая трава, - говорил бывало старик Морт, - в определенный день только силу имеет. Чуть пропустишь заветные сутки – и все, нет больше в травяном тельце спасительной силы…
Не жалел Морт знаний своих, все сыну отдавал. Хоть и долго живут Дельфы, да все ж приходит час, когда закрываются черные глаза их.
- И ты, сынок, своим детям знания передавай, как стар станешь, - слова умирающего чуть слышны под каменными сводами, - негоже это, чтобы умение, тобой накопленное, с тобой в небытие ушло. Должны знания Миру служить, Свет нести.
Умер Морт, стал Арон лекарем.
И не знал город врача ловчее, умнее его. Не жалел он не времени, ни сил, сутками не спал, если приносили к нему умирающего; не смотрел он на достаток, твердо помня слова отца: «Делай добро, и Мир вернет его тебе».
Пошла про Арона слава, что среди Дельфов, что среди людей.
И докатилась до покоев правителя.
***
В ту пору поставили люди над собой человека жесткого, властного, алчного.
Желал он, чтоб все самое лучшее, самое дорогое, самое красивое стояло в покоях его.
Под стать отцу и дочка была.
Красавица Райно всю жизнь свою прожила средь роскоши. Не жалел отец ни золота, ни шелка, ни бархата, ни драгоценностей, все дочери своей отдавал.
Сама словно драгоценный камень, сияла она среди убранства дворца.
И решил Нард – правитель, что коли Арон – самый лучший врач, то должен он во дворце жить, да только его с дочерью лечить. Позвал он Дельфа и так ему сказал:
- Будь моим лекарем. Живи во дворце, дам тебе самую лучшую одежу, несчитано монет и покои. Дни твои будут наполнены радостью и удовольствиями.. .
Но не понимал Дельф, что хочет от него Нард-правитель.
- А как же другие, Нард? Не могу я, права не имею сидеть день-деньской в покоях твоих, в то время, как за стенами во мне будут нуждаться. Не в тягость мне помочь там, где я могу помочь.
Сказал так Арон, и вышел из покоев.
Идет – а навстречу ему Райно, с моря возвращается.
Закрыл глаза Арон, снова открыл – не исчезло видение, не растаяло бестелесным туманом, не развеялось над водной гладью.
Вернулся Арон домой, да образ из головы не выходит. Травы ли собирать отправится, к больному ли пойдет – все перед глазами Райно в солнечных лучах.
Не выдержал он, пошел к правителю.
- Отдай мне дочь свою, Нард-правитель.
Посмотрел на него Нард, помолчал.
-Отдам, коли сама пойдет. – И Райно приказал звать.
Вошла она, выслушала просьбу.
И засмеялась.
-За лекаря? Я? Пойду? – и разнес ветер смех ее. – В хибару? В горы? За Дельфа?
- Чем же я не хорош тебе, Райно? Дом мой крепок, друзей у меня много, меня уважают и люди, и Дельфы…
Но оборвала его Райно, бросила резко:
-А золото есть у тебя? Парча? Шелк? Не привыкла я в рубище ходить. Построй мне дом, купи одежды, украшения, чтоб жила я, горя не знала. Ты – лучший лекарь, возьми плату за умение свое, и через год уже сможешь взять меня в жены.
И ухмыльнулся Нард-правитель.
-Не по зубам орешек-то оказался.
Грустный ушел Арон из дворца, больно ему стало, что такая красавица, как Райно изнутри черной, алчной оказалась.
Не пел он более веселых песен своих поутру, не светились больше обсидиановые глаза его радостью; но продолжал он лечить людей, и по-прежнему не брал монет, не назначал цену – как отблагодарят, так и хорошо.
***
Шел Арон по городу, увидел праздничное шествие. Спросил прохожего:
- Что это?
Ответил прохожий, что Райно замуж выходит, за правителя соседней страны.
Пожелал ей про себя Арон счастья.
И совсем с тех пор исчезла улыбка с губ его.
***
Как-то ночью раздался стук в дверь.
Вышел Арон – на пороге стоял человек.
- Прости, что разбудил тебя, лекарь, но Нард просил тебя придти к нему во дворец – Райно умирает…
Что-то еще говорил человек, но Дельф не слышал его.
Собрался, примчался в покои – одного взгляда опытного хватило ему, что тут не поможет ни один, пусть даже самый искусный лекарь. Провел он по тонкой руке девушки своими пальцами, повернулся к Нарду и сказал, что не доживет дочь его до рассвета.
Умерла с первым лучом солнца Райно, ушел в свой дом лекарь.
Только начались по дворцу разговоры, что не стал-де Арон лечить девушку, отказавшую ему, нарочно отпустил раньше времени за грань. Шептали правителю советники, что от них, от Дельфов все людские беды, что не желают-де Дельфы помогать людям, не хотят раскрывать секреты мастерства своего, не желают их лекари спасать людей.

И велел Нард собрать армию.

Ровным строем шли людское воины, позади войска же шли те люди, которые втайне думали – убьем Дельфов, заберем себе их богатство; и страшно стало Дельфам, когда увидели они мечи и палки в руках их.
Стали они бежать к морю, а те, кто остался, просить не трогать их.
Не слышали люди.
Зависть и жадность закрыли глаза их и уши, и не шевельнулось ничто в душе, когда коснулось оружие мягких, беззащитных тел Дельфов, когда первая кровь упала на землю.
Стали тогда Дельфы отступать в море, шли, покуда не оказались под водой, поняли, что не придут туда за ними воины; и попросили Создателя позволить им остаться навсегда под спасительным слоем моря, где нет ни жадности, ни зависти людской.
Услышал их Создатель, и подарил им морской простор; заменил ноги широким хвостом, а руки – плавниками, стали Дельфы дельфинами, лишь глаза остались прежними – глубокими, обсидиановыми.
***
Вольно им в море, и лишь иногда, в душную летнюю ночь, вспоминают потомки Дельфов о том, как жили они на суше; тогда они подплывают к берегу и всматриваются вдаль черными глазами своими …..

---

Пляска Смерти

[Raisalyng]

Жил на свете Шут. Самый обыкновенный шут. Носил трехрогий шаперон с бубенцами, веселил народ. Бывало выйдет с утра на городскую площадь и пляшет. Пляшет и смеется. Плясал и плясал Шут дни напролет и не заметил, как к нему пришла Смерть. Смерть посмотрела на Шута и подумала: «Хорошо пляшет Шут! Но когда-нибудь он обязательно устанет – тут я его и схвачу. А пока попляшу-ка я вместе с Шутом». Шут увидел пляшущую Смерть и тоже подумал: «Пусть пляшет. Когда-нибудь Смерть обязательно устанет – тут я и убегу». Так и пляшут день за днем, ночь за ночью Шут со Смертью под звуки Saltarello и не могут остановиться. Потому что если остановится Шут – Смерть его схватит; если остановится Смерть – Шут убежит. А говорят еще, перед Смертью не надышишься. Может оно конечно и не надышишься, но уж точно напляшешься.

---

Арабская сказка

[nomadic_panda]

БЕДУИН И АРАБ
Один человек отправился в страствие по торговым делам. Но счастье не сопутствовало ему, и он решил вернуться домой. В дороге он вынул сумку с пищей и остановился поесть. Мимо проходил голодный бедуин. Он поклонился арабу и сказал:
- Я из твоей страны, а еду в Ирак.
Тот спросил:
- Нет ли у тебя известий о моей семье?
- Есть, - ответил бедуин.
- Как здоровье моего сына?
- Он в добром здравии, слава Аллаху.
- А его матери?
- Ее здоровье так хорошо, что лучшего и желать не приходится.
- А как мой дом?
- О, он великолепен, как тебе известно.
- А как ты нашел моего верблюда?
- Очень упитанный верблюд.
- А как собака?
- Как всегда, стережет дом.
Выслушав все это, купец повеселел и продолжал свою трапезу, не предложив ничего бедуину, принесшему радостные вести.
Вдруг вдалеке показался дикий козел и тотчас же снова скрылся в песках.
Бедуин решил прибегнуть к хитрости, чтобы заставить араба дать ему что-нибудь поесть, и заметил:
- Благополучие приходит быстро и исчезает навсегда, как этот козел. То, что я рассказал тебе о твоей семье, доме и имуществе, - все это правда. Но так было вчера. А сегодня... Этот козел не убежал бы, если бы твоя собака была жива.
- А разве она издохла? - заволновался араб.
- Да, она объелась мясом твоего верблюда, - ответил бедуин.
- Что ты говоришь? Разве верблюда тоже нет в живых?
- Да. Его закололи на похоронах твоей жены.
- Моя жена умерла?
- Покончила с собой от тоски по твоему сыну.
- Как, и сын мой умер? Будь ты проклят!
- Увы, крыша твоего дома рухнула и придавила его.
Тут араб уже не выдержал, закричал, бросился к верблюду, вскочил на него и умчался, позабыв о своей сумке с остатками еды.
Бедуин взял сумку, съел все, что в ней было, и сказал:
- Вот радости-то будет у араба, когда он приедет домой...

---

Халиф

[Raisalyng]

У старого рыбака совсем не осталось денег. Когда в деревню пришел сборщик податей, старик вынес из дома последнюю ценную вещь – измятую масляную лампу, покрытую толстым слоем копоти и пыли. Подумав, что несчастный издевается над ним, сборщик податей велел стражникам сковать наглеца цепями и отвести во дворец Халифа. Халиф обожал разрешать трудные споры и редко чурался общения с простыми людьми, получая от встреч с ними истинное удовольствие сродни тому, что испытывает ученый, открывая ранее неизвестный вид насекомого.
Вскоре старик очутился во дворце, чье пышное убранство ослепляло невероятной пестротой красок. На высоком троне в дальнем конце зала восседал Халиф, облаченный в парчовые одежды, вышитые золотой нитью и рубинами цвета голубиной крови. Халиф был уже не молод, но еще и не стар. Лицо его выражало скуку, которую, казалось, ничто в мире не способно развеять.
Сборщик податей, поприветствовав владыку, рассказал ему историю бедняка, отказавшегося платить налоги. Халиф выслушал обвинения, тяжело вздохнул и жестом велел старику говорить. Но старик ничего не сказал, со всем соглашаясь. Тогда Халиф снова обратился к своему слуге.
— Этот человек, — продолжал сборщик. — Уже который месяц насмехается над Вами! В прошлый раз он расплатился рыбой. До того мелкой и костлявой, что ее отказалась бы есть и голодная кошка! Но я простил его. А сегодня… сегодня он всучил мне вот это!
Мытарь вытащил из-за пазухи помятую лампу и высоко поднял над головой, дабы каждый из присутствующих сумел ее рассмотреть.
— Мой слуга не лжет? — обратился Халиф к старику. — В твоем доме действительно не нашлось вещи ценнее этой старой лампы?
— Да, — отвечал тот дрожащим, тихим голосом. — Но Вы, мой повелитель, не знаете всей ее ценности. В лампе заключен могущественный джинн…
— Джинн? — переспросил Халиф.
— Верно, мой господин…
— Исполняющий любые желания?
— Да, мой господин.
Внезапно правитель громко рассмеялся. Смех его тут же подхватил каждый из находящихся в зале. Не смеялся один испуганный старец.
— Ты издеваешься, седобородый обманщик? Неужели ты думаешь, что я поверю словам оборванца, утверждающего, что он владеет таким бесценным сокровищем? Если эта лампа и впрямь волшебная, почему ты не попросил у джинна хотя бы новую одежду вместо этих жалких лохмотьев? Почему ты не пожелал стать богачом, или… халифом?
— О, владыка! — говорил старик. — Мне ничего не нужно! Я одинок. Мои жена и дети умерли. Я успел получить от жизни все, мне причитающиеся, больше мне нечего желать.
Халиф нахмурил брови.
— Нечего желать? Почему же ты не велел джинну оживить твою семью? Или подобное ему не под силу?
— Может, и под силу. Я не знаю. Моя семья мертва, так распорядилась судьба, и я не в праве перечить ей.
— Все-таки ты обманываешь меня. Коли джинн не исполнил ни единого твоего желания, откуда ты знаешь, что он находится в этой лампе?
— Почему не единого? Я попросил джинна починить мою лодку, и он ее починил…
Халиф снова рассмеялся.
— Глупец! — крикнул он. — Не будь я мудрым и справедливым владыкой, пожалуй, я бы приказал отрубить тебе голову. Однако я поступлю иначе. Лампу ты отдашь мне, а сам можешь убираться восвояси. Только помни, если выяснится, что ты обманул меня: мои стражники отыщут тебя и публично казнят. Теперь ступай прочь! Уведите его!
Старец поблагодарил халифа от всего сердца, затем дворцовая охрана выпроводила его на улицу.

Вечером Халиф заперся в своей роскошной спальне. Он долго изучал лампу со всех сторон, прежде чем решиться потереть медный бок…
Стоило пальцам Халифа оторваться от шероховатой поверхности, как комната наполнилась густым, лиловым дымом, и раздался властный голос.
— Ты освободил меня, смертный, — говорил Джинн. — Отныне я твой раб, и останусь таковым, пока не будет исполнено три твоих желания.
Онемевший от ужаса и неожиданности Халиф чуть было не упал в обморок, но быстро взял себя в руки и призадумался. Что может пожелать человек, имеющий все и чуточку больше? Трудная задача…
— Я хочу, — наконец сказал он. — Хочу быть самым сильным, самым удачливым, самым богатым, самым красивым, мудрым и великим человеком в мире!
— Исполнено! — громко произнес Джинн и хлопнул в ладоши.
В следующее мгновение Халиф осознал, что находится в безжизненной пустыне. Красноватое солнце висело высоко над головой, желтый песок обжигал ступни через подошвы сандалий. В горле Халифа немедленно пересохло, а тело покрылось едким потом. Ни поблизости, ни вдалеке не было видно ни деревца, ни травинки. Сплошная бескрайняя пустыня.
— Где я?! — отчаянно крикнул Халиф. — Я не просил этого! Что ты наделал!
— Не просил? — удивился Джинн. — Ну, как же. Ты захотел быть самым сильным, самым удачливым, самым богатым, самым красивым, самым мудрым и великим человеком в мире. Я исполнил твое желание и создал этот мир. Владей им. Здесь ты будешь самым сильным, удачливым, богатым, красивым, мудрым и великим, потому что в этом мире других людей, кроме тебя, нет.
И внезапно Джинн начал пропадать, растворяясь в горячем воздухе.
— Постой! — завопил Халиф. — У меня ведь осталось еще два желания!
— О чем ты, смертный? Твое первое желание содержало целых шесть! Но считай, что три из них были моим личным подарком. Прощай!
И Джинн исчез, оставив Халифа в полном одиночестве.

Авторство мое.

---

Легенда о пластилиновой гордости

[Сиоми]

Это был сиреневый шёлк, расшитый пепельно-серебряными перьями облаков. Или расписанный лёгким, потёкшим акварельным батиком с мягкими фиолетовыми и чёрными разводами. Чёрные ветки старых клёнов цеплялись за шёлк, но он не рвался - наверное, он и так был прозрачным. И под этим расписанным сумерками небом, по маленькому окраинному парку бежал огромный агатово-чёрный волк - с горящими как солнце сквозь листву изумрудно-золотыми глазами, и клыками, которые, в отличие от клёнов, наверняка смогли бы вспороть небо. Конечно, это был не обычный волк, а оборотень, один из каэрна Золотого Пепла, и он мчался сейчас за врагом, одним из тех, кто предал и почти полностью уничтожил его племя...Кто был этим врагом - подлый древний вампир, охотник за оборотнями, или волчья тень, отраженная на кромке апельсинового озера - история умалчивает. Его имя, равно как и помыслы, навсегда было скрыто за ломкими осколками древних пыльных амфор. Его душа была настолько черной, что тонкое, сплетенное из снов шелкопряда полотно легенды не выдерживает его. Но нам это и не нужно. Вернемся к оборотню - к пылающему жаждой мести, словно окутанному эфемерным облаком из страхов фениксов и гнева жар-птиц. Он бежал по пыльной тропе, и не видел ничего вокруг - лишь силуэт Врага обжигал сетчатку острым клинком Великой Мести. Всё вокруг: птицы, листья, мотыльки и случайные прохожие разбегались в инстинктивном ужасе перед мощью оборотня. Это было и привычно и это было правильно. Но вдруг волк остановился. Резко остановился и сначала сам не понял, почему. А потом с удивлением осознал - кто-то н е п о б е ж а л. И кто! Перед разъярённым оборотнем стояла хрупкая, невысокая девушка в тонком старом пальто, с растрепанными пушисто-каштановыми локонами волос, выбившимися из-под нелепого вязаного берета. Её лицо было бледным - но не от страха, а от не до конца стёртого грима, и картинно подведённые чёрным глаза смеялись. Девушка вдруг привстала на цыпочки, естественным жестом потянулась к дереву и, отломив несуществующую ветку, швырнула её в сторону - словно собаке, предлагая игру. Оборотень был в растерянности. Где-то там, близко, за струящимся шлейфом лунных искр скрывался его враг, и надо было догонять, останавливать, мстить...Но золотисто-карие глаза девушки-мима излучали странное, живое тепло, которое перезвоном виолончели отдавалось в его мохнатой душе. И он...подыграл. Забыв про врага, он подбежал к неяркой осенней траве, будто бы старательно выискивая там потерявшуюся палку, и...выпрямился. Превратился в того, кем он был на самом деле - высокого широкоплечего парня с бронзовой шевелюрой. Лишь глаза - глаза остались те же. Девушка улыбнулась, и начала идти к нему - медленно, с напором, будто бы сопротивляясь шквальному ураганному ветру...Что было потом - бесконечные разговоры, молчание, сплетённое из дыхания, ловля рыбок-звёзд в старом фонтане, шутливое рычание, деланно-пафосный испуг и безыскучно-согревающая нежность - неважно, ведь всё решилось в эти мгновения. Важно то, что следующим вечером рядом с пластичной девушкой-мимом в городском парке выступал пока молчаливый, неловко улыбающийся дрессировщик белых пуделей.Они медленно играли свою жизнь - играли на нелепой сцене, нарисованной разноцветными мелками на влажных осенних листьях. И проходящие мимо люди на минуту останавливались, чтобы поиграть вместе с ними - положить ничтожно малый кусочек своей жизни на весы этих двух странных актеров, так неожиданно и маняще похожих друг на друга - а острое сверкание изумрудов в глазах парня сменилось мягким малахитовым сиянием горного неба… Так прошла неделя - а казалось, всего два вздоха между улыбкой и падением кружевного кленового листа. Но вот однажды сумрачным промозглым вечером оборотень застыл посреди сценки - он почувствовал присутствие врага. Ненависть, веками враставшая в плоть его рода, проснулась в нём и чёрные её когти вновь сжали сердце. С низким жутким рыком, мигом распугавшим всех зрителей, оборотень шагнул вперёд, ловя глазами призрачный силуэт, исчезающий между деревьями. Все чудовища мира не смогли бы сдержать его в этот момент - ведь гордость крепче всех сил. И всё же он остановился - потому что его окликнул встревоженный голос девушки. Она замерла в шаге от него, широко распахнув золотисто-карие глаза и протянула к нему руку. Оборотень несколько секунд не шевелился, хотя вся его ярость требовала мчатся за врагом и уничтожить его, ведь это презренное существо сейчас навсегда скроется....А потом шагнул к миму, медленно, словно сопротивляясь дикому встречному ветру... и сжал тонкую тёплую ладошку. Ведь от прикосновения любви даже гордость становится пластилиновой и ничего не значащей игрушкой эгоистов. Тогда Враг окончательно потерял терпение. С жутким ревом, который был громче колокольного перезвона и тише дыхания трав, он выскочил на середину сцены, плавя своей яростью мокрый асфальт. Он напрягся - и сотканной из первомрака молнией бросился на оборотня. Когда до него оставалась метра, он вдруг...натолкнулся на невидимое препятствие. Этим препятствием была невидимая стена, которую обвела в воздухе девушка с растрепанными каштановыми волосами. Она лукаво улыбнулась, проведя ладонью по затвердевшему воздуху, и начала медленно, резкими, но плавными движениями скатывать врага в ком, не прикасаясь к нему. Короткий рев, отразившийся в зеркальном серебре луж, тишина и...рядом с парнем и девушкой замер в неподвижности маленький черный мяч...Со всех сторон раздались аплодисменты. Это зрители, стоявшие в стороне, хлопали и кидали маленькие лунные монеты под ноги артистам. Они считали все это частью представления...и наверное, так оно и было. Никто не знает, что стало потом. Рассказывают только, что иногда в дышащем осенью парке, посреди нарисованной мелом сцены можно встретить странную девушку в гриме, будто бы идущую против шквального ветра и парня с волосами цвета бронзы, с легкой улыбкой бросающего черный мяч своим дрессированным пуделям...
(с)

---

Два ангела

[Инига]

Два ангела-путника остановились на ночлег в доме богатой семьи. Семья была не гостеприимна и не захотела оставить ангелов в гостиной. Вместо того они были уложены на ночлег в холодном подвале. Когда они расстилали постель, старший ангел увидел дыру в стене и заделал её. Когда младший ангел увидел это, то спросил, почему...

Старший ответил:
- Вещи не такие, какими кажутся.

На следующую ночь они пришли на ночлег в дом очень бедного, но гостеприимного человека и его жены. Супруги разделили с ангелами немного еды, которая у них была, и сказали, чтобы ангелы спали в их постелях, где они могут хорошо выспаться. Утром после пробуждения ангелы нашли хозяина и его жену плачущими. Их единственная корова, чьё молоко было единственным доходом семьи, лежала мертвая в хлеве.

Младший ангел спросил старшего:
- Как это могло случиться? Первый мужчина имел все, а ты ему помог. Другая семья имела очень мало, но была готова поделиться всем, а ты позволил, что бы у них умерла единственная корова. Почему?
- Вещи не такие, какими кажутся, ответил старший ангел. Когда мы были в подвале, я понял, что в дыре в стене был клад с золотом. Его хозяин был груб и не хотел сделать добро, я отремонтировал стену, чтобы клад не был найден.
Когда на следующую ночь мы спали в постели хозяина, пришел ангел смерти за его женой, и я отдал ему корову...
...Вещи не всегда такие, какими кажутся...

---

Иван Дурак

[Raisalyng]

Старик не узнал в богато одетом юноше своего сына.
Когда в дверь избы постучались, он так резко спрыгнул с печи и бросился отворять, что едва не убился насмерть, боком зацепившись за сучковатый деревянный стол, и чуть не задавил толстую полосатую кошку, дремавшую у порога. Отцовское сердце знало - это вернулся из долгого странствия любимый сын – Иван по прозвищу Дурак. Однако, распахнув дверь, старик увидел вовсе не розовощекого, крепкого мальчика в льняной рубахе, а бледного юношу, закутанного в шелка и соболиный мех, худого, с темными кругами под глазами.
— Иван! Ты ли это? — воскликнул старик, не решаясь броситься в объятья.
— Я батюшка, — скупо улыбнувшись, проговорил Иван.
— Да что с тобой такое случилось? Ты побледнел, исхудал. И откуда взялась эта одежда?
Сын неловко и как-то стыдливо осмотрел себя и снова улыбнулся.
— Помнишь, отец, два года назад я покинул отчий дом и отправился в странствия на поиски удачи? Мне повезло. Теперь я царевич.
Отец ахнул, всплеснул руками.
— Не может быть, — тихо проговорил он.
— Может! Я победил Крылатого Змея, спас царевну и женился на ней, за что царь даровал мне полцарства. Я богат… Но, я смотрю, ты не рад за меня?
Старик действительно не выглядел обрадованным. Лицо его мертвенно побелело, седая борода встопорщилась, а в мутных глазах появились слезы.
— Дурак ты, Ванька! — всхлипывая, сказал старик. — Дурак! Что ты наделал!? Обидел Ягенку, а ведь обещал жениться! Ну да ладно, она девка пригожая, найдет себе мужа поумнее…
При упоминании златокосой Ягенки Иван смущенно потупил взор. Он успел о ней совсем позабыть…
— Почему, отец? Почему я дурак?
— Потому что дурак! И ничего с этим не поделать. Не слушал я честных людей, говоривших мне, что мало ума в твоей голове. Не слушал, а сдается напрасно. Вон, они-то правы оказались, и ты теперь царевич…
— Разве это плохо? Неужто ты думаешь, что став царем, я перестану заботиться о тебе?
— Конечно, не перестанешь. Только это будешь уже не ты. На кой мне царская помощь, когда мне нужна сыновья любовь?
— Отец…
— С сегодняшнего дня не отец я тебе. Не бывает отца у царя-батюшки…
Произнеся эти слова, старик упал на колени и молитвенно сложил руки на груди.
— Прости, царевич! А коли угодно вели казнить меня, немощного старца! Но я не в силах смолчать пред тобой… Когда-то был ты мне сыном, а ныне стал отцом целому народу… Так помни, когда рождается царь, умирает человек. Сын мой умер, и я буду оплакивать его до конца своих дней…
— Неблагодарный, глупый старик! Я привез тебе дорогие подарки, а ты отрекся от меня! — крикнул Иван и выбежал на улицу, на прощание громко хлопнув дверью.
А отец поднялся с колен, обхватил голову дрожащими руками и долго-долго рыдал. Он знал, что пока на свете останутся дураки, становящиеся царями и цари, остающиеся дураками, не переведутся на свете Крылатые Змеи и отцы, теряющие сыновей.

P.S. Мое.

---

Корабль-из-Воска

[Eri-Asai]

Ты не поверишь, но где-то, на дне потрепанной шляпы полубезумного фокусника, сверкая лазуритовыми гранями, раскинулся Мир. Он, может быть, даже больше или лучше нашего - а может наоборот - лишь тусклый двойник, лунный блик на светло-серой амальгаме. В нем, как и во всех других Мирах, много стран, много мест, много людей и много историй. Но сейчас пришло время для одной единственной истории - легенды, нашептанной воробьями спящему художнику... Эта история произошла в одной маленькой-большой стране этого Мира, стране, расшитой сапфировыми озерами и аквамариновыми океанами. Где-то там, в самом центре, посередине неугомонного шумного города, раскинулся королевский замок. И конечно, как и в любом замке, в этом жила Принцесса. Она была хороша собой, умна и даже по-своему добра, когда, проходя по улицам, лениво кидала монеты подбегающим нищим. А в окрестностях города, в маленькой сонной деревеньке, любовно сколоченной из теплого молока, сирени и старого дерева, жил Фонарщик - молодой парень в бронзовом сюртуке и в соломенной шляпе. Каждый вечер он зажигал огни в деревне, шепотом приманивая светлячков из соседнего леса, умоляя их немного посветить - просто потому, что кто-то здесь боялся темноты. И вот однажды он увидел в отражении фонарного стекла чье-то лицо, собранное из быстрых мигающих огоньков, летающих внутри лампы. Долго он вглядывался в манящие черты, но понимание ускользало от него, как молодость ускользает от тех, кто не ценит аромат ландыша по весеннему ветру. Но вот когда расписанная антрацитовой гуашью небо сменилось зарницей, ему в голову вдруг пришла безумная мысль. "Это же принцесса!" - подумал он, медленно улыбнувшись зацветающему небу. Он бросил все дела, бросил любимую работу, и помчался в Город. Он во что бы это ни стало хотел увидеть принцессу. И однажды ему повезло. Сердобольный стражник выслушал рассказ парня, и, тихо улыбнувшись своим воспоминаниям, согласился пропустить Фонарщика во дворец, и даже устроить встречу с королем. Как он это сделал - загадка, но ведь каждая легенда - это клубок из безумных нелепиц и обыкновенных чудес, не так ли? И вот, Фонарщик стоял перед Принцессой и ее отцом, Королем - немолодым человеком с густой черной гривой и мудрыми янтарными глазами. Он, позабыв страхи, рухнул на колени, и рассказал, что навеки влюбился в ту девушку, которая привиделась ему в порхании светлячков, и эта девушка - Принцесса. Король внимательно выслушал рассказ, и впал в раздумье, а девушка лишь томно улыбалась Фонарщику. Ей, как и любой девушке, как ни крути, было приятно. И тогда Король принял решение. Он сказал, что парню был дан знак свыше, и он будет счастлив видеть своим зятем человека, отмеченного Богами. Но перед этим он должен будет пройти небольшое испытание - всего лишь съездить на корабле на соседний остров, и привезти в подарок Принцессе Яблоко Зари - волшебный камень, сияющий, как тысяча и одно солнце. Фонарщик, не раздумывая, согласился. Он отправился в порт, и увидел, что ему там уже приготовили корабль. На мгновение парню показалось, что его обманывают глаза - корабль был целиком из... воска. Словно слепленный из грязных парафиновых потоков, он казался неопрятным и неуютным, но, тем не менее, отлично держался на воде. Он уже собирался было ехать один, но тут его окликнули. Сзади стояли все его деревенские друзья - краснощекий крепыш, высокий парень в робе - послушник ближайшей церкви, рыжеволосая девушка с глазами цвета прибоя, и еще много людей - все те, кто каждый день с волнением и нетерпением ждал, пока в деревне зажгутся бледно-желтые фонари из странствующих светлячков. Они просились к нему в команду, и Фонарщик не смог отказать. И вот поехали к острову, виднеющемся впереди в величественной короне седых облаков. Соленые волны в бессильной ярости бросались на восковые бока корабля, но сделать ничего не могли. И вот они добрались до места. Сойдя с корабля, они почти сразу обнаружили волшебную рощу, посередине которой на мраморном постаменте лежало Яблоко Зари. Фонарщик подошел, и взял его. На ощупь оно было теплым, почти горящим, и блистало, на самом деле, как тысяча и одно солнце. Они поехали обратно, сквозь грозный и бушующий шторм, и вдруг поняли... что воск начал плавиться. Волшебный камень, разогревшись, заставлял корабль в буквальном смысле таять. Фонарщик понял, что дело плохо. Если он выбросит камень, путь к принцессе будет на него навсегда закрыт. Но если не выбросит - погибнут его друзья. Камень разогрелся так, что обжигал ладони. Парень решительно взял его, и поднял над головой. Без любви - жизни нет, но какая жизнь без дружбы? Уж лучше сгореть под лучами Яблока Зари, решил он. Гроза разыгралась так, что безобразный корабль швыряло из стороны в сторону. Команда держалась как могла, а Фонарщик стоял посередине палубы, и, стиснув зубы от боли высоко-высоко держал камень, что бы не дать кораблю расплавиться. Полыхнула молния...и все закончилось.... Посередине безмятежного моря качался красивый фрегат из красного дерева и слоновой кости. Яблоко в руке было чуть теплым, и, присмирев, едва заметно мерцало в лучах дневного солнца. Внизу, в воде, плавали куски воска. Команда, ошалевшая, оглушенная, едва понимала, что все закончилось... Вскоре Фонарщик вернулся в замок с яблоком. Король уважительно наклонил голову, и рассказал все. Он наперед знал, с чем столкнется парень, и поэтому дал ему проклятый корабль, когда-то давно брошенный капитаном, и превратившийся в Корабль-из-Воска. Если бы Фонарщик выкинул Яблоко за борт, то так и остался бы плыть обратно на склизкой посудине, побежденный, закрытый для любви. Оставил бы на борту - спалил бы воск вместе с деревом и командой. И тоже бы проиграл. Но он хотел пожертвовать собой, и поэтому проклятье снято. Он может оставить себе корабль... и принцессу. Парень, усмехнувшись, пристально вгляделся в Яблоко Зари, мерцающее, как тысяча и одно солнце. И в его переливах, словно в перьях жар-птиц, он снова увидел черты Того лица. И понял, что все это время, стремился добиться сердца не той девушки. Внешность, как это не банально, часто бывает обманчива - и любовь еще не является настоящей, если сияет, как тысяча и одно солнце... Камень выпал из руки. Он поклонился ошарашенному Королю и Принцессе, и побрел к кораблю. К команде. К рыжеволосой девушке с глазами цвета прибоя - ведь именно она привиделась ему в безумном полете мотыльков... Вся верная команда уже ждала его на палубе. Он поднял якорь, и поплыл. Куда - это уже другая легенда. Совсем, совсем другая. Скажу только, что еще ни раз жители побережья различали в вечерней дымке пляску светляков вокруг мачты из красного дерева и слоновой кости. Может быть, они и не сияли, как тысяча и одно солнце, но зато их свет был важен только нескольким людям, сидящим в теплой каюте, и медленно прислушивающимся к мерному шелесту волн...

---

Смерть

[Raisalyng]

Когда-то давно люди не боялись Смерти. Она была стара, а поговаривали, что и подслеповата на левый глаз. Обычная старуха, перешептывались ротозеи, чем она страшна? Смерть не забирала больше позволенного, была милостива и честна со своими спутниками, а порою даже позволяла умершим время от времени навещать живых родственников. И, конечно, оповещала семьи заранее о своем приходе, дабы человек, которому предстояло отправиться в путешествие, успел попрощаться с дорогими и близкими людьми. На Смерть не жаловались. Считали ее соседкой. И работу ее не осуждали. У каждого своя работа: сапожник шьет сапоги, мельник мелет зерно, пекарь печет хлеб, а Смерть провожает людей в странствия. Так и жили люди бок о бок со Смертью, век за веком, вечность за вечностью
Но однажды молодая женщина, еще совсем девочка, узнав, что смерть вскоре придет за ее новорожденным сыном, испугалась. Она проплакала всю ночь, прижимая к груди ребенка, и думала, как же будет жить дальше без любимого дитя. Муж ее тоже плакал, но крепился. Знал, со Смертью лучше не спорить. А женщина отчаялась. На следующее утро она собрала вещи в тугой узелок, укутала ребенка одеяльцем и бежала в соседнюю деревню, где и оставила ребенка на попечение добрых людей. Попрощалась с сыном и вернулась обратно. Вечером в дом постучалась Смерть.
Женщина, дрожа всем телом, пошла открывать. На пороге стояла высокая фигура в черном. Смерть чуть грустно улыбалась.
— Здравствуй, госпожа, — заговорила Смерть. — Я пришла за твоим сыном. Ты уж не серчай на меня, что приходится забирать его так рано, на все воля Всевышнего… Но где же твой сын? Почему я его не вижу? — озабочено добавила она.
— Ох, — всплеснув руками, сказала женщина. — Ты, верно, ошиблась домом, у меня нет сына!
Смерть не поверила.
— Я никогда не ошибаюсь, девочка. Никогда!
— Но в моем доме действительно нет детей. Зайди и проверь сама…
И женщина послушно уступила Смерти дорогу.
Смерть вошла в дом. Но детей в нем и вправду не оказалось. И Смерть поняла, что ее обманули.
— Нельзя играть со мной! — в гневе выкрикнула Смерть. — Глупая женщина! Что ты наделала! Ты спрятала от меня сына, думая, что я уйду из твоего дома с пустыми руками? Не бывать тому! Я заберу твоего мужа…
— Нет, Смерть, не заберешь… Моего мужа тоже нет дома.
Лицо Смерти исказила ярость.
— Ты не веришь мне, слабая? Не веришь? Сперва ты спрятала ребенка, теперь спрятала мужа?
— Нет, уважаемая, я не прятала мужа…
На сей раз женщина не лгала. Муж ее был дровосеком и часто задерживался на работе допоздна.
— Что ж… Ты сама решила свою судьбу.
Стоило Смерти закончить, как в дверь дома снова постучали. Женщина бросилась открывать. Краснолицый пожилой мужчина, топтавшийся на крыльце, сообщил ей, что с мужем случилось несчастье. Его придавило деревом. Муж был мертв.
Женщина упала на колени и разрыдалась. Затем утерла слезы кулаком и обернулась к Смерти.
— Проклятая старуха! — возопила она. — Проклинаю тебя! Проклинаю!
Смерть оставалась спокойна.
— Теперь настал мой черед сказать тебе нет, глупая. Я пришла забрать твоего сына, ибо настало его Время. Я не хотела забирать твоего мужа. Но ты пыталась перехитрить меня. Судьба свершилась… И знай, через два года у вас должен был родиться второй мальчик. Красивый и сильный, которому сами небеса предначертали стать великим пророком и спасителем рода человеческого, но ты обманула меня. И больше у тебя не будет детей…
— Ты заберешь моего мальчика, моего живого мальчика?
— Нет, — отвечала Смерть. — Твой ребенок будет жить, но ценой жизни многих и многих людей… Ты сделала свой выбор.
Смерть развернулась и покинула опустевшее жилище обманщицы.
Сын женщины вырос, возмужал и превратился в жестокого тирана, ненасытного убийцу, от чьих рук полегли сотни невинных. А Смерть обиделась на людей и перестала сообщать им о своем приходе, чтобы больше никто не сумел ее обмануть. С тех пор люди начали бояться жизни, потому что не знали, когда Смерть придет за ними. И жизнь эта превратилась в вечную погоню за временем, которое, как и Смерть, нельзя обмануть и перегнать…

P.S. По традиции сочинитель я.

---

ОШО, Суждение

[Ater]

Суждение означает застывшее состояние ума. Ум всегда стремится судить, потому что находиться в процессе развития опасно и дискомфортно. Будьте очень, очень мужественны, не прекращайте свой рост. Не останавливайтесь, живите в моменте, просто находитесь в потоке жизни.
Эта история произошла во времена Лао Цзы в Китае, и Лао её очень любил.
В деревне жил старик, очень бедный, но даже короли завидовали ему, так как у него был прекрасный белый конь. Короли предлагали ему невиданную цену за коня, но старик всегда говорил:
— Этот конь — не конь для меня. Он личность. А как я могу продать личность, продать друга?
Старик был беден, но не продавал коня.
Однажды он обнаружил, что коня нет в стойле. Собралась вся деревня, и люди сказали:
— Ты старый дурак! Мы знали, что однажды коня не окажется на месте. Было бы лучше продать его. Вот несчастье.
— Не заходите слишком далеко, говоря так. Просто скажите, что коня нет на месте, — отвечал им старик. — Таков факт, остальное суждение. Что бы ни было, несчастье или благословение, я не знаю, потому, что это только фрагмент. Кто знает, что последует?
Люди смеялись над стариком. Они всегда знали, что он немного чокнутый. Но через 15 дней, однажды ночью, конь вернулся. Он не был украден, он просто убежал на волю. И это было ещё не всё. Он привел с собой дюжину лошадей. Опять люди собрались и сказали:
— Старик прав. Это не несчастье. Теперь ясно, что это было благословение.
— Опять вы заходите далеко. Просто скажите, что конь вернулся . Кто знает, благословение это или нет? — спокойно отвечал старик. — Это только фрагмент. Вы прочли одно слово в выражении. Как вы можете судить целую книгу?
В этот раз люди много не говорили, но внутри себя решили, что он не прав: двенадцать прекрасных лошадей!
У старика был единственный сын, который стал объезжать этих лошадей. Всего через неделю он упал с лошади и сломал обе ноги. Люди собрались вновь и опять судили:
— Ты опять доказал свою правоту! Это несчастье. Твой единственный сын потерял ноги, а в твоем преклонном возрасте он твоя единственная опора. Теперь ты еще беднее, чем был.
— Вы одержимы суждением. Не заходите так далеко. Скажите только, что сын сломал ноги. Никто не знает несчастье это или благословение. Жизнь приходит кусочками, а большего нам не дано.
Так случилось, что через несколько недель страна вступила в войну, и все юноши пошли в армию. Остался только сын старика, потому что он был калека. Вся деревня кричала и плакала, потому что это было решающее сражение, и они знали, что большинство молодых людей не вернётся. Они пришли к старику и сказали:
— Ты был прав, старик, теперь это очевидно, что это было благословение. Что ж, твой сын калека, но зато он с тобой. Наши сыновья ушли навсегда.
Старик вновь сказал:
— Вы продолжаете судить. Никто этого не знает! Только скажите, что ваши сыновья годны для армии, а мой сын — нет. Только Бог, Абсолют, знает несчастье это или благословение.
Пока вы судите, вы не растете, не развиваетесь. Суждение означает застывшее состояние ума. И ум всегда требует суждений, потому что находиться в процессе развития всегда рискованно и неуютно. В действительности путешествие никогда не заканчивается. Одна часть заканчивается, зато другая начинается, одна дверь закрывается, другая — открывается. Вы достигаете вершины, но появляется другая, более высокая. Жизнь есть бесконечное путешествие!

---

Надежда

[Raisalyng]

Седой оборванный старец сидел на паперти перед храмом и кричал, что надежда умерла. Люди проходили мимо него кто с улыбкой, кто нахмурив брови, кто брезгливо кривясь, но большинство просто не обращало на нищего внимания. Мало ли на свете таких нищих? Если каждого слушать – недолго и самому утратить разум. И только один прилично одетый господин остановился и, пристально вглядываясь в бесцветные глаза юродивого, слушал. А потом спросил:
— Почему ты говоришь, что надежда мертва? Разве люди могут жить без надежды?
Старец улыбнулся, облизал губы и ответил:
— Помнишь ли ты легенду о ящике Пандоры?
Незнакомец кивнул.
— А знаешь ли ты, что надежда осталась поныне запертой в ящике?
— Конечно. Именно поэтому она жива и всегда будет жить…
— Ох, господин, ты одновременно и прав, и неправ.
— Поясни, старец…
Мужчина выгнул черные брови. Нищий заметно повеселел.
— Видел ли ты, господин, когда-нибудь человека, проведшего в заключении половину жизни? Человека, который годы был заперт в сырой темнице наедине с самим собой, тишиной и отчаянием? Нет? Знай – это безумец. Вечность в заключение сперва сводит с ума, а затем убивает. Не кажется ли тебе, что надежда обезумела и убила себя?
Лицо мужчины побагровело.
— Молчи, идиот! — Рявкнул он. — Надежда не может обезуметь, на то она и надежда! Ей и вечность нипочем!
— Что ж… — продолжал старик. — Одна вечность – может быть и нипочем, но минуло множество вечностей. Сотни. И если надежда еще в своем уме, не будет ли милосердием выпустить ее, наконец, на волю? Она настрадалась сполна. За всех нас.
— О, несчастный безумец! Но если выпустить надежду, как мы будем жить? Во что верить? Ты не понимаешь, что говоришь, калека!
— Я-то хорошо понимаю, а ты – нет. И мне остается лишь пожалеть тебя…
Незнакомец на мгновение замер, лицо его из багрового стало белым, точно полотно. Затем, будто сбросив морок, он отрицательно мотнул головой, яростно плюнул в глаза старику и размашисто зашагал прочь, подальше от этого места.
Старик утерся рукавом драной рубашки, достал из-за пазухи старую, почернелую от времени деревянную коробочку и любовно погладил ладонью щербатую поверхность.
Безумная надежда поразила мир… Может, и впрямь выпустить ее на волю? Пусть люди лишаться возможности жить верой в прекрасное будущее – ведь тогда им не останется ничего, кроме как делать прекрасным настоящее…
— Нет, моя дорогая, еще слишком рано, — прошептал старик и снова начал кричать во весь голос, что надежда умерла…

P.S. Сочинитель я.

---

ЕЖИК

[baby-writer]

Вечер поздний, а она в дверь трезвонит. Бочком вошла, встала у порога.
– У меня, – говорит, – для тебя подарок.
Достает из-за спины и протягивает.
– Что это, – спрашиваю, – за какашка с колючками?
– Это не какашка, это ежик. Я для тебя слепила.
Ой, ну с ума сойти, ежик!
– Сама, значит, слепила?
– Ага.
– Из пластелина?
– Не, из воска.
И, замявшись, добавила:
– На память.
Хороша, думаю, память - какашка с колючками!
– Спасибо, – говорю, – конечно. А чего она... то есть он... так воняет?
– В нем сыр был.
– В ежике?
– Нет, в воске. В этот воск сыр заворачивали, чтоб не портился. А я отодрала и слепила. Я его твоим именем назвала, но ты, если хочешь, по-другому зови.
О, какашка в мою честь названа!
– Ты знаешь, – говорю, – только не обижайся. Я ее у себя, конечно, оставлю, но уж звать никак не буду, вонючую такую.
А у нее, смотрю, уже слезы на глазах.
– Ладно, – шмыгает носом, – ты его не обижай. Я пойду.
И убежала. А я с какашкой остался, в комнату отнес и на телевизор положил. Смотрел на нее, разглядывал. Колючки пальцем потрогал.
А ведь и вправду, никакая это не какашка, а ежик самый настоящий, курносый такой. Зря я только человека обидел.
Тогда я пошел на рынок и купил кусок сыра в воске. Воск сколупал, размял и слепил мышку. Неказистая получилась, точь-в-точь сосиска с ушками!
В следующий раз Машку встречу, подарю. И извинюсь обязательно!

читать дальше

---

[Jeanne dArc]

Люди добрые, помогите пожалуйста найти притчи на следующие темы, очень нужно:

- человек с открытой душой пытается "вернуть" к жизни человека с душой уже зачерствевшей
- о человеке с очень заниженной самооценкой

---

ну не совсем притча или легенда... скорее сказка... моё... гомен...

[МикАми]

Почему нет света в конце туннеля?

Однажды, жила была Я. Я была очень одинокой. Я хотела простого человеческого счастья, но счастье все не приходило. Иногда Я задумывалась: "А может быть счастья не существует?"
Но Я прекрасно видела, что есть счастливые люди! Тогда Я думала: "счастье есть. Но для меня его создать забыли"
Я очень сильно переживала по этому поводу. Случались частые нервные срывы, постоянные ссоры с друзьями и родителями...
И выхода Я не видела. Я бралась за бритву, но сделать себе больно не могла. Снова срыв. Снова слезы.
Тогда Я решилась на серьезный шаг. Я зашла в туннель. Один из тех туннелей, в которых можно найти свет.
Я знала, что идти придется долго. Свет невозможно найти очень быстро. И Я шла. Год шла. Два шла. А света все не было, да и туннель кончаться не собирался. Я устала, даже хотела выйти из туннеля, но идти назад не было времени, да и сил могло не хватить на обратную дорогу. И Я все шла и шла.
"Может быть, я зашла не в тот туннель? Может это не мой туннель?" Я уже начала сомневаться и в себе и в своих силах. Но Я не сдавалась.
Иногда правда Я позволяла себе остановиться, присесть и заплакать. Горько-горько. Но потом Я все равно поднималась и шла дальше.
Однажды Я в очередной раз присела, чтобы отдохнуть и вдруг услышала чей-то голос. Я замерла и прижалась к холодной стене туннеля. Страшно. Голос приближался. Я хотела броситься бежать, но чувствовала, что ноги не слушаются. Разные мысли приходили в голову. Я думала: "это смерть. Или галлюцинация от постоянного, непрерывного одиночества. Или воспаленный разум играет с чувствами..."
Я закрыла глаза и стала ждать.
- Привет. - Тихо произнес чей-то голос.
Я открыла глаза. Напротив стоял Ты. Я посмотрела по сторонам и там, откуда Ты шел, увидела свет.
- Привет. - Еще раз повторил Ты.
- Привет. - Сказала Я. - Ты пришел оттуда? - Я кивнула в сторону.
- Ну да. А ты оттуда? - Ты указал в другую сторону.
- Да.
- Так вот почему я не видел света в конце туннеля!
И тогда Я поняла: жизнь очень коварная штука. Она играет с нами. Идя в темноте, главное верить, что ты идешь на свет, и что кто-то идет тебе на встречу. Обязательно идет.
Я протянула руку, и Ты заботливо взял её.
- Пошли?
Я только кивнула и послушно пошла рядом.

---

Ангел

[Mon coeur]

По длинной и широкой улице шел маленький человек с большими глазами, такими большими, что это смотрелось даже неестественно. У него были волосы цвета золота, того золота, которое светилось на солнце яркими искрами. Одежды его были белыми, такими белыми, что слепило глаза. Он шел очень медленно, вымеряя каждый шаг. Странно…но люди не обращали на него никакого внимания, как будто шел обычный человек. Но ведь это шел Ангел…
А Ангел шел и смотрел своими бездонными глазами на Мир. Он был таким маленьким, что его все толкали и ругались, чтобы он шел быстрее, а не разгуливал здесь, когда все торопятся. Ангел не понимал, что значит «торопятся» и поэтому только улыбался людям в ответ, что злило их еще больше. Ангел шел мимо человека, которому было плохо и грустно, он сидел на дороге, опустив голову на колени, Ангел протянул ему руку и сказал:
«Давай я помогу тебе?»
На что человек, ответил ему: «Не надо мне помощи, я сам могу себе помочь!»
Ангел ответил: «Но ведь я здесь. Мои руки вылечат твои раны, мои крылья вылечат твою душу – ты будешь счастлив. Вот моя рука, возьми ее и я подниму тебя. Я буду с тобой, пока тебе не станет лучше. Я не оставлю тебя. Я с тобой».
Человек взмахнул рукой и оттолкнул Ангела. Ангел упал:
«Я уйду. Но я все равно люблю тебя. Я буду с тобой».
И Ангел пошел своей дорогой. Он плакал. Ему было больно. Ангел не понимал, почему люди не хотят его помощи, ведь он так их любит и он здесь для того, чтобы помочь им. Но они не хотят. Ангелу было грустно. И теперь видя боль и страдания, он плакал еще больше, плакал от того, что не мог ничего сделать…его отвергали и гнали, а он улыбался им в ответ и плакал у себя в душе. Просто он очень сильно любил людей.
Шел дождь. Ангел шел по улице и увидел как маленькая девочка, с такими же большими глазами, упала и ушиблась. Ангел совершенно случайно подал ей руку, не ожидая, что она ответит ему тем же. И вот он почувствовал тепло маленькой ручки…Ангел посмотрел девочке в глаза – они улыбались. И ребенок сказал Ангелу:
«Я вижу тебя. У тебя большие глаза. Ты смешной. Ты живешь на небе? Ты красивый и добрый. А еще у тебя теплые руки. Почему ты грустный? Ты должен быть счастливым. И поэтому я дарю тебе свой зонтик, чтобы твои крылышки не намокли, а то ты не сможешь улететь на небо и не передашь привет моей бабушке, она сейчас там - у тебя дома. Ты помог мне и сделал так, что мне не больно, а мой зонтик поможет тебе. Спасибо тебе Ангел. И будь счастлив».
Ребенок ушел. А Ангел пошел под маленьким зонтиком дальше, и когда его крылышки высохли, он улетел передавать привет бабушке той маленькой девочки. Его миссия выполнена – он сделал кого-то счастливым.
Но он вернется…для того, чтобы сделать счастливым кого-то еще. Главное открыть сердце и душу, чтобы увидеть его протянутую руку….

---

Помогите!

[Лили Эванс]

Срочно нужна ваша помощь! Мне позарез требуется качественная проза, которую можно было бы инсценировать на тему пессимизма и оптимизма, а вернее как пессимист под влиянием определённых обстоятельств становится оптимистом. Заранее спасибо!

---

Грустная история из японского фольклора

[Система Виолетта]

«Самый глупый путешественник мира»

Глупый путешественник был в поездке. Он был так глуп, что мог с лёгкостью

быть обманутым кем угодно. Когда к нему подходил какой-нибудь человек и просил у него что-нибудь, путешественник всегда отдавал ему то, о чём он просил.

Люди знали это и пользовались лживыми словами, чтобы выманивать у него деньги и вещи:

- Пожалуйста, подайте на лекарства...

В одной деревне его обманули и забрали даже одежду с обувью.

- Моя сестра больна...

- У меня не денег чтобы купить зерно для посева...

Но, так как путешественник был глуп...

Даже когда жители деревни благодарили его фальшивым "ты спас меня!", он верил им...

И продолжал говорить, "будьте счастливы!"

В конце концов, путешественник остался совсем без одежды. Поэтому он укрылся в лесу, где встретил безобразных монстров. Монстры хотели съесть тело путешественника и начали заманивать его ложью. Путешественник сочувствовал им... И он отдал сначала одну свою руку, а затем ещё одну…

В конце, у путешественника осталась только голова.

А потом он отдал свои глаза последнему монстру. Монстр съел глаза путешественника и сказал:

- Спасибо. Я дам тебе подарок взамен, - и оставил что-то перед ним.

Но это был просто кусок бумаги, на котором было написано "дурак".

Но путешественник начал плакать:

- Спасибо! спасибо! Я никогда не получал подарки до этого!

- Я счастлив! Я так счастлив! Спасибо! Спасибо! - говорил он...

...И слёзы продолжали литься из его пустых глазниц.

А затем путешественник вскоре умер.

История на этом закончилась.

---

Улитка на дереве

[Ольга Краш]

Мастера спросили, испытывал ли он когда-нибудь разочарование оттого, что его усилия приносят меньше плодов, чем ему хотелось бы. В ответ Мастер рассказал историю об улитке, которая начала взбираться по вишневому дереву холодным, ветреным днём запоздалой весны.

Воробьи на соседнем дереве от души потешались, глядя на неё. Затем одни из них подлетел к ней и спросил:
— Эй, ты, разве не видишь — на этом дереве нет вишен?
Не прерывая своего пути, малютка ответила:
— Будут, когда я туда доберусь.

---

О кофе и жизненных приоритетах

[Spilling Moonbeams]

Группа выпускников, успешных, сделавших замечательную карьеру, пришли в гости к своему старому профессору. Конечно же, вскоре разговор зашел о работе - выпускники жаловались на многочисленные трудности и жизненные проблемы.
Предложив своим гостям кофе, профессор пошел на кухню и вернулся с кофейником и подносом, уставленным самыми разными чашками - фарфоровыми, стеклянными, пластиковыми, хрустальными - и простыми, и дорогими, и изысканными.
Когда выпускники разобрали чашки, профессор сказал:
"Если вы заметили, все дорогие чашки разобраны. Никто не выбрал чашки простые и дешевые.
Желание иметь для себя только лучшее и есть источник ваших проблем.
Поймите, что чашка сама по себе не делает кофе лучше. Иногда она просто дороже, а Иногда даже скрывает то, что мы пьем. То, что вы действительно хотели, было кофе, а не чашка. Но вы сознательно выбрали лучшие чашки.. А затем разглядывали, кому какая чашка досталась. А теперь подумайте: жизнь - это кофе, а работа, деньги, положение, общество - это чашки. Это всего лишь инструменты для хранения Жизни. То, какую чашку мы имеем, не определяет и не меняет качества нашей Жизни. Иногда, концентрируясь только на чашке, мы забываем насладиться вкусом самого кофе.
Наслаждайтесь своим кофе!"

У самых счастливых людей нет всего лучшего. Но они извлекают все лучшее из того, что есть. Счастье в том, чтобы хотеть то, что у тебя есть. А не в том, чтобы иметь то, что хочешь.